Напомним вкратце, что это такое. Вирус есть крошечный материальный объект — настолько крошечный, что он про­ходит через фарфоровые филь­тры, задерживающие бактерии, из-за чего первоначально назы­вался «фильтрующимся виру­сом». Что больше всего поражает, когда знакомишься с его кон­струкцией, так это его предель­ная простота. Верхней частью вируса является пустотелая го­ловка — цилиндр, с обоих кон­цов заканчивающийся пирами­дами (для конкретности нами взят наиболее изученный вирусологами бактериофаг Т-2). Средняя часть представляет со­бой тонкий стержень, заключен­ный в чехол, а нижняя — шесть еще более тонких ножек. По дли­не все эти три части примерно равны и составляют около ты­сячи атомных поперечников; толщина цилиндра составляет сто атомов, а толщина каждой ножки — в несколько раз мень­ше. Понятно, что столь элемен­тарное по своему устройству об­разование не могло бы играть в живой природе такую огромную роль, какую играют в ней виру­сы, если бы в нем не было еще чего-то, о чем мы пока не сказа­ли. Действительно, это «что-то» в нем есть: это — находящаяся внутри головки молекула нукле­иновой кислоты, у большинства вирусов — РНК, а у некото­рых — ДНК. Сразу двух видов молекул ни у каких вирусов нет, и в этом состоит их первое от­личие от живых существ, кото­рые в каждой своей клетке обя­зательно содержат и РНК, и ДНК. Но гораздо более важное отличие заключается в том, что вирус не имеет механизма раз­множения. Поскольку феномен жизни с научной точки зрения (как показывал Вейсман) и по Библии (сотворение жизни нача­лось с сотворения травы, сеющей семя по роду своему и по­добию «и древа плодовитого, приносящего плод, в котором семя его по роду его...» — Быт. 1, 11-12) есть прежде всего соб­ственное воспроизводство, то вирус не есть живая материя. Но хотя он не способен размножать­ся, он тем не менее размножает­ся и этим напоминает живое су­щество. Сходство, однако, имеет чисто внешний характер, а способ размножения здесь со­всем другой. Вирус воспроизво­дится не сам, а заставляет вос­производить себя живую клетку, располагающую соответствую­щим оборудованием — аппара­том синтеза белков на рибосо­мах.

Делает он это так. Прикреп­ляясь своими ножками — фиб­риллами — к поверхности кле­точной мембраны в каком-то одному ему известном месте, он в какой-то благоприятный мо­мент протыкает своим стержнем мембрану и впрыскивает нукле­иновую кислоту в цитоплазму. Там она идет к рибосоме, кото­рая представляет собой как бы станок с программным управле­нием, и становится для нее пер­фолентой. Поскольку в клетке содержится около десяти тысяч рибосом и все они непрерывно синтезируют белки под управле­нием нуклеиновых кислот, этот инцидент остается совершенно незамеченным. А он имеет очень серьезные последствия. Рибосо­ма, инструкцией для которой стала вирусная матрица, начи­нает изготовлять не то, что нуж­но клетке и организму, а отдель­ные детали вирусов, которые затем собираются, на чем пер­вый цикл и заканчивается. В ре­зультате клетка оказывается на­шпигованной молодой порос­лью вирусов, которые разрыва­ют ее оболочку и дружно выва­ливаются наружу, устремляясь к соседним клеткам, чтобы проде­лать то же самое с ними.

Таким образом, вирус есть ходячий шприц для ввода в клет­ку программы своего воспроиз­ведения, которая отвлекает клет­ку от воспроизведения той жи­вой формы, частью которой она является, и в большинстве слу­чаев приводит к ее гибели. Это позволяет назвать вирус «пара­зитом». Но это паразит особого рода. Вошь — тоже паразит, но она сама производит свое по­томство и отбирает у хозяина только питательные вещества. Таковы же и солитёр, и пече­ночный сосальщик, и любой микроб — все они, обладая собственной жизнью, паразитиру­ют на продуктах, выработанных чужой жизнью, воруют у хозяи­на нечто вещественное. Вирус же действует прямолинейно: при­сваивает саму чужую жизнь, жизненную силу — субстанцию невещественную, но самую важ­ную. Гениально, не правда ли? А если и не гениально, то во вся­ком случае очень хитро и коварно.

Но ведь хитрость и коварство никак не могут быть присущи объекту — их может проявлять только субъект, некое «я», обла­дающее изощренным умом и злой волей. Но сам вирус, конеч­но же, есть объект — тут ника­ких сомнений быть не может. При определенных условиях не­которые вирусы кристаллизуют­ся, явно демонстрируя этим свою безжизненность, а при из­менении условий снова начина­ют функционировать как живые существа. Как же объяснить тот факт, что мертвый кристалл вдруг начинает проявлять необычайную «хитрость» и «зна­ние» уязвимых мест клеточной мембраны, не говоря уже о «по­нимании» сути процесса белко­вого синтеза? Объяснение может быть только одно. Если изощ­ренный ум и пусть злая, но явно сильная и целенаправленная воля не могут поместиться в дан­ном простеньком устройстве, значит, они находятся вне этого устройства и каким-то образом им манипулируют. Иными сло­вами, вирус должен быть не чем иным, как проекцией на мате­рию некоторой нематериальной данности, являющейся субъек­том и обладающей теми лично­стными качествами, которые мы наблюдаем в поведении вируса. Ничего другого тут просто не придумаешь.

Поскольку эти качества нам уже известны, мы можем воссоз­дать образ этого субъекта, это­го таинственного «я».

Главное его качество — от­сутствие в себе самом животво­рящего начала. С этого все и начинается. Желая все-таки жить, это «я» отбирает чужую жизнь, а следовательно, убива­ет. Но поскольку никакая живая тварь добровольно свою способ­ность жить не отдаст, ее надо обмануть, солгать ей, «убеж­дая», что она ни с чем не расста­ется, а, наоборот, приобретает золотые горы. Вирус эту черту и демонстрирует: он усыпляет «бдительность» мембраны и за­тем «убеждает» рибосому, что выполнение его программы пой­дет клетке на пользу.

Образ получается очень зна­комый. В бесполом субъекте, уп­равляющем вирусом, безоши­бочно угадывается персонаж, описанный в восьмой главе Евангелия от Иоанна. Обличая фарисеев, Иисус называет его имя: «Ваш отец диавол, и вы хо­тите исполнять похоти отца ва­шего; он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8, 44). Его же похоти исполняет и вирус.

Когда нападаешь на верный след, подтверждения начинают сыпаться со всех сторон — и ско­ро подозрение переходит в пол­ную уверенность. Так и здесь для проекции, то есть вируса, ложь есть сама жизнь — тут уж дей­ствительно «не обманешь — не проживешь». И убийцей вирус тоже является «от начала». Это очень характерный признак, ко­торого нет ни у кого другого. Обычные паразиты не заинтере­сованы в смерти хозяина, так как с нею потеряют источник пи­тания. Вирус же не может не уби­вать, поскольку условием его существования является отнятие не пищи, а прямо самой жизни, а отнятие жизни и есть убийство. Но точно то же самое можно сказать и о дьяволе, в котором тоже не вырабатывается жизнь, и он вынужден пользоваться чу­жой. Слово «вынужден» может показаться оправданием, но это не так: он сам поставил себя в такое положение, отступив от своего Творца ради создания иного мира по собственному за­мыслу. Причиной этого было впадение в гордыню — соб­ственный замысел показался ему лучше Божьего. Но он не учел одной «мелочи»: параллельный мир надо было заселять какими-то душами, а высшей творческой способностью создавать души «из ничего», выражаемой ара­мейским глаголом «бара», обла­дает только Бог. Поэтому от­ступнику пришлось наполнять ее ворованным материалом, то есть соблазненными и обману­тыми ангельскими и людскими душами, которые и составили его «легион».

Таким образом, сегодня мы можем наконец дать качествен­ную оценку сделанному откры­тию. Третий вид материи, кото­рый обнаружили микробиологи, соответствует «третьей силе», вклинившейся между Богом и тварным бытием после отпаде­ния Денницы. О существовании этой силы было известно не только из Священного Писа­ния — на протяжении истории миллионы людей соприкасались с ней непосредственно, и многие из них оставили красочные опи­сания этого своего опыта. Те­перь, благодаря науке, она ста­ла видимой для всех, так как найдено устойчивое и конкрет­ное ее проявление в материаль­ном мире.

Значение произошедшего вы­ходит за рамки «научной аполо­гетики», то есть подтверждения истин веры разумом. Главное, что нам открылось с вируса­ми, — это факт активного при­сутствия демонов в той сегод­няшней действительности, в ко­торой нам довелось жить. Не всем из нас бесы являлись воо­чию; не все верят, что феноме­ны НЛО инспирируются лука­вым, ибо аргументация, ведущая к первоисточнику, тут косвенна; но в существовании вирусов со свойствами, достоверно указы­вающими на их происхождение, сомневаться нынче невозможно.

Но если бесы — это сосед­ствующая бок о бок с нами ре­альность, невидимая только из- за щадящего устройства нашего зрения, то не может же быть, чтобы их активность ограничи­валась только вирусами! Конеч­но, не может — они отнимают жизнь не только у биологичес­ких, но и у социальных организ­мов. Это прекрасно можно на­блюдать на примере России. Она издавна была предметом их вожделения, и именно из-за того, что обладала огромной жизненной силой — было чем поживиться. Неоднократно са­тана пытался ввести в нее ле­тальную программу, уничтожа­ющую ее собственную жизнь и дающую жизнь чертовщине.

При Петре I была введена программа «олютеранивания» русских, но она была подавлена еще мощным в то время нашим «иммунитетом» Православия. В начале XX века к нашему наци­ональному телу была привита программа построения комму­низма, и она оказалась более эф­фективной, сильно ослабив нас и размножив марксистскую бе­совщину. Сегодня в нашу ослаб­ленную страну введена програм­ма, названная «демократизаци­ей», которая на самом деле есть программа либерализации, оз­начающая по своей сути капиту­ляцию перед злом. На нас обру­шилась сегодня развращающая нравы и разрушающая семьи «масскультура», наши экономи­ческие механизмы переориенти­рованы с производства на спе­куляции, которые должны при­вести к полному развалу хозяй­ства, и, что хуже всего, под лжи­вой вывеской «гуманности» (отец лжи не может не лгать) ос­тановлен меч правосудия, кара­ющий преступников — от нас даже требуют отменить смерт­ную казнь. Почерк узнается с первого взгляда, не правда ли?

Говорят, не так страшен черт, как его малюют. Это не совсем так. Он может быть очень страшным при условии, что мы не верим в его существование. Прав был тот мудрец, который сказал, что самым большим до­стижением дьявола в Новое вре­мя было то, что он сумел вну­шить нам, будто его нет. Сейчас он опять обнаружен, причем с полной достоверностью, поэто­му нам нужно снова стать бди­тельными, как в средние века. Если мы проникнемся ощущени­ем, что он есть, мы будем всегда видеть, на что он хочет нас пой­мать, и не дадим ему сделать это. Так что прав был и другой муд­рец, сказавший: «Знание — сила».

P.S. В заключение — забавное следствие из нашего разговора. Столетиями оставалась нере­шенной проблема: «сколько чер­тей может поместиться на ос­трие иглы?». Теперь ее легко ре­шить. Вирус, видимо, есть наи­меньшая материальная проекция этого персонажа. Площадь кон­ца иглы — примерно один квадратный микрон, а диаметр голов­ки вируса — одна двадцатая мик­рона, поэтому ответ таков: «на острие иглы поместятся четы­реста чертей».